Ремус представил. Как наяву. Вот сейчас, сию минуту из-за поворота выскочат четверо отвязных в зелёных галстуках, с палочками на изготовку. Ни секунды не думая, Рем прикроет девчонку собой и выставит щит. Дальше, конечно, в длинном коридоре шансов у него почти нет. Хоть бы какое укрытие. А, за спиной окажется дверь библиотеки, маг втолкнёт Марлин туда, шмыгнёт сам, и нужно будет как можно дольше пытаться не подпустить атакующих. Даже если бы в библиотеке не было смотрителя – там стеллажи. Это ещё время, ещё шансы. Ну, и в крайнем случае, он бы старался нанести как можно больше повреждений до поражения. Картинка пронеслась перед глазами Рема, он увидел свои действия, естественные и единственно верные. Ждать, пока его побьют, маг точно не собирался. И как бы Марлин не убеждала, что сама может дать отпор, девчат не украшают растрёпанные волосы и ссадины.
Девушка заявила, что разберётся с мародёрами, и волшебник невольно улыбнулся. Конечно, может, ведьма и не блефует, но… что она станет делать, что? Рем лукаво посмотрел на заклинательницу. Что ж, похоже, она действительно решительно настроена. Она говорит о численном перевесе мародёров и беззащитности Снейпа. Но почему тогда я слышу порицание только наших действий? И почему я слышу это только сейчас? Почему я не наблюдаю подобного в отношении Эйвери и Мальсибера? Почему Марлин осуждает стремление Блека насовать этой парочке, сравнивая с ними нас? Почему? Почему?! Мы не на ярмарке агнецов, нет. В это время страдают девчонки, а Марлин осуждает нас. Сейчас! Как будто случай со Снейпом не просто важное, а единственное событие в Хоге! Есть тысяча ситуаций, в которых следует разобраться сначала, есть, куда направить девчачий пыл, но Марлин приходит сюда. Очевидно, дело в чём-то другом. И, кажется, я догадался. Может быть так, что Снейп – не повод, а оправдание? Маг вздохнул и начал говорить тихо, медленно, но с нажимом, не давая волшебнице вставить ни слова:
– Марлин, скажи мне, пожалуйста, чего ты хочешь на самом деле: чтобы всё было по-честному или чтоб Лили больше не плакала? Скажи мне, Марлин, ты бы пыталась поговорить с Сириусом, пошла бы потом ко мне, если бы мы подрались с Эйвери? А если бы Снейп защищался, и Блек был бы ранен? Ты здесь потому, что хочешь справедливости, или потому, что Снейп приглянулся Лили и корчит из себя беззащитную барышню? А, Марлин? Я прекрасно понимаю: ты не можешь остаться встороне. Но и ты понимаешь, почему там оказался Снейп, а не Эйвери. Ты же понимаешь это? И пойми ты тогда, что ни ты, ни я с Джеймсом не договоримся.
Рем перевёл дыхание, всматриваясь в лицо девушки. Увиливать он больше не мог, и сказал всё начистоту, ясней некуда.
– Конечно, ты можешь посоветовать слизеринцам не ходить по замку в одиночку. Думаю, они оценят, – улыбнулся Люпин. Его речь должна была отрезвить волшебницу. Она прекрасно пытается выполнить дружеский долг, но, кажется, переусердствовала. А Рем? Не слишком ли резко он всё это высказал? Маг не знал, не хватил ли лишнего, но если Марлин действительно так беспокоится за Лил, то можно, наконец, обсудить уже эту ситуацию, а не морочить Ремусу голову. «Четверо на одного». В конце концов, эти драки не имеют к ведьме ни малейшего отношения.
Люпин приготовился выдержать новую волну негодования, но добавил как можно мягче и примирительней, извиняясь за свою резкость:
– Не усложняй, тут-то осталось полгода.
